Люцина
Так, — в сраме крови, в смраде пепла,Изъязвлена, истощена, —
Почти на Божий день ослепла
Многострадальная страна...
К тебе безжалостна Люцина
Была, о мать, в твой срок родов,
Когда последняя година
Сомкнула ветхий круг годов, —
Когда старинные зачатья,
Что ты под сердцем понесла,
В кровях и корчах ты в объятья
Зловещей Парке предала!
Кто душу юную взлелеет?
Какой блюститель возростит?
Чей дух над ней незримо веет!
Что за созвездие блестит?
Свою ж грызущий, в буйстве яром,
От плоти плоть, от кости кость, —
Народ постигнет ли, что с даром
К нему нисходит некий гость?
Где ангел, что из яслей вынет
Тебя, душа грядущих дней? —
И скопища убийц раздвинет,
И сонмы мстительных теней,
Что вихрем веют с океанов,
Встают с полей бесславных битв,
Где трупы тлеют без курганов,
Без примирительных молитв, —
Встают с родных полей, волнуясь,
Кровавых поим людской покос, —
Сгубить, в толпах живых беснуясь,
Росток, зовущий благость рос...
Елей разлит, светильня сохнет,
Лампада праздная темна:
Так, в тленьи медленном, заглохнет
Многострадальная страна...
Но да не будет!... Скрой, Люцина,
Дитя надежд от хищных глаз!...
Все перемнется в нас, что глина;
Но сердце, сердце — как алмаз.