На высоте
Мне ужас памятен громад оледенелых,Подобный хаосу валов оцепенелых,
Вблизи нависнувшей над пропастью скалы,
И дали, полные отяжелевшей мглы,
И облак солнечный над пеленой тумана,
И главы гор по ней, как рифы океана,
И в аметистово-прозрачной глубине
Озер подводных ртуть, сверкающих на дне,
И золото снегов на пиках крутобоких,
И высей тихий блеск, и тень долин глубоких...
И миг мне памятен: как самоцветный лал,
В разлив расплавленный диск лучезарный пал
И в пурпурных волнах, как слиток раскаленный,
Тонул и выплывал над далью потопленной,
И в плавном торжестве роскошно догорал,
Доколе острова темнеющий коралл,
Как пристань, ждущая божественной галеры,
Над ней не распростер прохладные пещеры
И день, как лиры вздох, за рифом не угас...
Сестра моей Звезды было со мной в тот час
Над бездной, в вышине, одна — с вечерней славой;
Заветов пламенных грозою величавой
Меня обвеяла, и прорицала мне
О жизни, тонущей в пурпуровом огне,
О крыльях, реющих за грезою надзвездной,
О славе золотой, пылающей над бездной,
О цели творческой священных берегов.
И зевом гибели, пред вечностью снегов,
Грозящей я клялся, и повторял обеты:
Исполнив меру мышц, достичь победной меты;
Молвы враждебной суд, как суд друзей, презреть —
И, крайнее дерзнув, единою гореть
Мечтой излюбленной и волей вдохновенной
В надежде золотой, в надежде дерзновенной!